 |
 |
||||
|
|
|||||
|
|
|||||
|
|
 |
 |
|||
 |
 |
 |
|||
 |
 |
|
 |
||
|
|||||
|
|
Он удивителен. Неправильное лицо его магически привлекательно. Он разный, невероятно разный — властный и холодно-бешеный, безудержно-бесшабашный, добрый и приветливый, страшный, прекрасный, сильный.
Его желтые с рыжиной волосы неожиданны, по черно-белым фотографиям я представляла его светло-русым. Он и весь — неожидан, непредсказуем.
К Виктору Авилову, актеру Московского театра-студии на Юго-Западе, я пришла на следующий день после того, как посмотрела спектакль «Мольер» по пьесе и роману М.Булгакова. Только первые мгновения появления Авилова на сцене внушают сомнение, может ли лишенный французской утонченной внешности человек сыграть Мольера. Но уже в последующие минуты понимаешь, что его мрачная стоическая сила неотъемлема от яростного накала и стремительной пластики спектакля.
Простота и теплота в общении замечательно контрастируют с его сценическим образом. Мы разговаривали в крохотной, тесной «гримерной», куда постоянно кто-нибудь заходил.
— Виктор Васильевич, я, конечно, понимаю, что свой театр самый любимый. И все-таки, если представить на минуту, что его нет, где бы хотели вы играть?
— Нигде, — это звучит твердо и почти вызывающе. — Нигде. Это — мой театр. Если бы не он, я продолжал бы крутить «баранку». Я ведь работал шофером на 29-м автокомбинате Мосстройтранса, водил «МАЗ».
— Вы мечтали стать актером?
— Нет, во всяком случае, до армии. А 13 лет назад Валерий Белякович, наш нынешний главреж, организовал студию в Востряково. Сначала мы разыгрывали этюды, потом поставили «Женитьбу» Гоголя, водевили. Несколько лет я продолжал работать водителем. Но театр рос, нам дали помещение, ставки, и с 1979 года я окончательно перешел сюда работать.
— Какие роли вам больше нравится играть: положительные или отрицательные?
— По-моему, актеры обычно любят играть отрицательных персонажей: есть где развернуться. Это ведь добро просто, а зло — замысловато и хитро. Но для меня деления нет. В любой роли, может случиться, никак не найдешь то основное, за что надо держаться. А ухватишь стержень, помучившись, — вот тогда работа доставляет радость.
— И все же, ваши любимые персонажи из сыгранных?
— Мольер, Гамлет и Ланцелот в «Драконе» Шварца. Вот видите, все оказались положительными.
— А кого хотели бы сыграть?
— Сирано де Бержерака и короля Лира.
— Вы ходите в театр? Кто из современных режиссеров и драматургов больше всего вам нравится?
— Марк Захаров в Ленкоме. Гончаров в театре Маяковского — человек с завидно долгой творческой судьбой, один из самых интересных, на мой взгляд, режиссеров. А драматурги... Понимаете, когда человек не гениален, как Шекспир, у которого гениально все, то у него бывают удачи и неудачи. Видимо, стоит говорить об удачных пьесах. Недавно мы поставили пьесу Леонида Жуховицкого «Последняя женщина синьора Хуана». Это удивительная вещь! «Жажда над ручьем» Юлиу Эдлиса — тоже интереснейшая пьеса.
— Что вы любите читать?
— Шекспира, Достоевского. В последнее время увлекся восточной философией. А вообще, знаете, сейчас за всем, что печатают, не угонишься. Толстые журналы публикуют массу интересных вещей, а публицистика! Не успеваешь прочитывать газеты, которые иногда превосходят художественную литературу по части увлекательности и остроты. Это помимо того, что еще столько непрочитанной классики.
— Пригодилось ли вам в жизни владение автомобилем?
— Да, конечно, у меня своя «Волга». Но должен сказать, что с запчастями — полный швах, нигде их нет, хотя с «Волгой» вроде бы полегче, чем с «Жигулями». Никак не справляюсь с ремонтом, техобслуживанием. В машине все стучит, а времени заняться ею нет, цейтнот.
— Виктор Васильевич, в недавно снятом фильме «Граф Монте-Кристо» вам приходится плавать, да и вообще физподготовка актеру необходима. Вы занимаетесь спортом?
— К сожалению, систематически нет. Хотя наши репетиции в театре — лучше всякой зарядки. Вы же видели «Мольера»...
— Да. Столько движения, благодаря этому столько выразительности!..
— А есть спектакли и потруднее по физическом нагрузке. Ежедневно «дикий» тренинг. Вот бы наших футболистов в воспитательных целях привести к нам на спектакль! Чтоб они научились не бродить по полю, а отдаваться своему делу со страстью.
— Ваш нравственный идеал?
— Христос. Не господь бог, а реальный исторический персонаж, человек, деяния которого описаны евангелистами.
— За что вы любите его?
— За мудрость. За высшую мудрость, за то, чему он учил людей. Нравственность библейских заповедей не оспаривается даже атеистами, они вечны и незыблемы.
— Вы сказали, мудрость. Считаете ли вы это качество главным в человеке?
— Да. Мудрость и человечность, любовь к ближнему. Это главное, и отсюда многое вытекает. По-настоящему мудрый и любящий других человек не может быть нечестным и трусливым. Умный может предать, мудрый — нет. Мудрый — обязательно добрый. Мудрость порождает невозможность оскорбить, обидеть другого — качества очень важные, но сильно пошатнувшиеся в наше время. Равнодушие и ненависть к человеку — причины всех пороков. «Любите друг друга, и вы будете счастливы», — говорит Ланцелот в пьесе Шварца. Я считаю эти слова своим основным жизненным принципом.
— «Граф Монте-Кристо», «Господин оформитель» по рассказам Александра Грина, телеэкранизация романа Юлиана Семенова... Сейчас, когда вы снялись в стольких фильмах, и вас продолжают приглашать, когда вы на подступах к тому, чтобы стать «кинозвездой», не стало ли кино более привлекательным для вас, нежели театр?
— Нет. Не стало. Кино отсняли — и разбежались. Нет коллектива, постоянного дружеского общения, взаимоотдачи. Нет глаз зрителей, которые помогали бы нам делать наше дело. А театр — он был, есть, будет...
Мария Степанова.
| ||||
